во сколько начали пороть

Эротическая порка девушек и женщин

2 ноября 2012

Хорошая эротическая порка

Итак, если вы любите похлопывать свою партнершу ладонью по ягодицам, (а это довольно часто практикуется парами) и ей это нравится, то вы собственно уже практикуете легкую эротическую порку и для вас есть смысл продвигаться дальше в этом направлении. Для тех же, кто этого никогда не делал, рекомендуем как раз начать с несильных ударов ладонью по ягодицам. Потом можно перейти к более чувствительным хорошим ударам, вызывающим покраснение кожных покровов. Лучше это делать во время полового акта, когда вы оба возбуждены. В это время такие воздействия могут восприниматься как должное, и быть безболезненными, желанными и естественными.

Если шлепки рукой нравятся вам и хорошая эротическая порка вас заводит, то можно смело переходить к поиску и выбору других девайсов для порки, коих бесчисленное множество. К слову, каждый из них оказывает свой специфический ударный эффект. Поэтому поклонники БДСМ игр вообще и порки девушек в частности, обычно имеют в своем арсенале значительное количество самых разнообразных плетей, кнутов, флоггеров и шлепалок, которые применяют и вместе, и искусно чередуя. Вначале экспериментов для флаггеляции вы можете использовать, к примеру, такие бытовые предметы, как ученическая деревянная линейка или брючный ремень. Потом следует переходит к выбору более профессиональных девайсов для порки женщин, как с точки зрения эффективности воздействия, так и тех, вид которых вам приятен.

Как пороть девушку

Куда наносить удары при домашней порке

Самым любимым местом в эротической БДСМ порке традиционно является попа и ягодицы. Это место идеально, не только потому, что оно красиво (у большинства женщин) и по нему удобно бить, но еще и с точки зрения физиологии – в этих местах много жира и мышц и нет внутренних органов и центральных нервных окончаний, которые можно повредить при интенсивном ударном воздействии. Второе основное поле деятельности – это спина. Третье по популярности ударных воздействий половые органы. Собственно, работать флоггером при хорошей порке можно по всему телу, за исключением головы. Также надо с осторожностью относиться к таким местам, где близко к поверхности располагаются внутренние органы и крупные кровеносные сосуды. Например, почки и солнечное сплетение. Бить по таким местам следует несильно и не долго. Вообще порка женщин – это целая наука о том, как, чем, куда и сколько бить, чтобы довести партнера до состояния близкого к оргазму. В БДСМ оно называется «сабспейс». И если вы новичок в данном деле – самое главное правило для вас – не переусердствуйте! Начинайте с ягодиц и спины, будьте внимательны к желаниям и состоянию партнера, при порке девушек.

Вообще нижний партнер часто рефлекторно старается избежать ударов, увернуться от них. Чтобы предотвратить это – его хорошо бы к чему-нибудь привязать, а иначе есть вероятность, что вы будете бегать за ним по всей квартире. Наиболее простой вариант – положить связанного на кровать. Более изысканным вариантом будет фиксация его в дверном проеме – чтобы все участки тела были доступны.

Сценарии эротической порки

Несколько сценариев, в которых можно с успехом применить эротическую порку вы найдете на странице сценарии эротических игр. Мы также обращаем ваше внимание на то, что связывание в БДСМ и порка девушек в одной игре – отличный интересный вариант.

« : 25 Декабря 2009, 19:51:14 »

Ольгу пороли долго. Дольше, чем всех остальных девушек. Ольга сама просила о долгой, тщательной, болезненной порке. Только половину девушек – Ольгу, Веру и Ирину – пороли по обеим сторонам тела и только Ольгу обрабатывали перед этим крапивой (по ее же просьбе).

В большой, просторной комнате было только два топчана для порки (чтобы у экзекуторов было достаточно места для эффективной, тщательной и качественной порки), поэтому девушек пороли парами – Ольгу с Верой, Ирину с Наташей, Лену с Татьяной.

Каждый сеанс порки занимал, как минимум, полчаса, поэтому оставшиеся девушки должны были либо ждать «в предбаннике» (одетыми, в нижнем белье или совсем голыми), либо приезжать к назначенному им времени для порки, либо стоять голыми на коленях (как правило, на горохе) – в зависимости от пожеланий экзекуторов и самих девушек (которые во многом определяли происходящее во время сеанса порки – используемые инструменты, части тела, подлежащие экзекуции, последовательность порки и использования инструментов и т.д.).

При этом экзекуторы не без удивления отмечали, что девушки часто выбирали для себя куда более болезненные и продолжительные инструменты, способы и продолжительность порки, чем экзекуторы-мужчины. Каждая девушка очень хорошо знала свое тело и те места, прикосновение к которым соответствующим инструментом для порки вызывало наибольшую боль при наименьшем риске необратимых физических повреждений.

Регулярная порка не являлась каким-либо насилием или принуждением, которому подвергались девушки против их желания. Наоборот, для каждой из них порка являлась источником эмоционального удовольствия, снятия стресса и чувственного наслаждения. Девушки сами выбирали частоту сеансов порки и (по крайней мере, приблизительно) сценарий ее проведения. Экзекуторы обычно являлись простыми исполнителями воли девушек, которые ходили на порку как к косметологу или в спортклуб (хотя иногда они предлагали девушкам те или иные виды истязаний, на которые девушки обычно соглашались).

В зависимости от убеждений и внутреннего состояния, девушки выбирали разную периодичность сеансов порки. Ирина, Лена и Наташа приходили еженедельно (для порки обычно выбиралась суббота – пресловутый «родительский день»); Татьяна – раз в две недели, а Ольга с Верой – неразлучные подружки – поролись до трех раз в неделю (хотя обычно – не чаще двух).

Кроме того, были еще две девушки – Инга и Лариса – о которых другие девушки только слышали, но никогда их не видели. Инга и Лариса являлись «посетительницами подвала» (как их между собой окрестили девушки, ходившие только на порку). В «доме порки», где проходила экзекуция девушек, кроме «комнаты порки», был еще и подвал, где, по слухам, проходили сеансы пыток (т.е. «жесткого садомазохизма»), хотя правильнее эти сеансы было бы назвать сеансами истязаний, так как все эти истязания, опять-таки, происходили исключительно по желанию и доброй воле Инги и Ларисы.

Подвал был действительно оборудован по «последнему слову» пыточной техники. Здесь было все необходимое для комплексных, полноценных истязаний женского тела – богатый набор зажимов для сосков, половых губ и клитора, горизонтальные и вертикальные прессы для грудей, различные электроды для пыток электротоком, станок для «растягивания» женских тел, тонкие иглы для введения в груди, соски, половые губы и другие особо чувствительные места женского тела, свечи для пыток горячим воском, различные имитаторы половых членов для введения во влагалище и задний проход (кстати, в отличие от других девушек, Ингу и Ларису почти всегда насиловали до, после и во время сеанса истязаний – в рот, влагалище и задний проход).

Кроме этих инструментов, в подвале были и другие – «деревянные пони» (деревянная палка либо бревно с острым верхом, на которую садилась голая девушка так, что бревно или палка оказывались между ее ног и давили на наиболее чувствительные места женских гениталий); «пыточные лифчики», внутри которых находились шипы, давившие на обнаженную грудь и соски испытуемой (но не протыкавшие кожи); бревно, которое обматывали крапивой, после чего девушка ложилась на бревно и крепко прижималась к крапиве самыми чувствительными частями своего тела; различные приспособления для подвешивания девушек (за руки, ноги и волосы); а также пластиковые «дорожки».с шипами, на которые девушки садились, прислонялись спиной или ложились обнаженной грудью.

Использовались и инструменты для пытки пальцев рук, не оставлявшие следов и не причинявшие повреждений, но, тем не менее, вызывавших сильную боль. Иглы вводились и под ногти Инге и Ларисе, но неглубоко, чтобы не вызвать слишком сильных повреждений.

Пытки крапивой были доступны и другим девушкам (кроме того, перед поркой на топчан иногда насыпали горох), но для них это было необязательным дополнением, а для Инги и Ларисы – неотъемлемой частью сеанса экзекуции.

Кроме того, Ингу и Ларису тоже пороли, но почти всегда до потери сознания (в отличие от других девушек, порка которых была хоть и болезненной, но все же не доводила их до состояния болевого шока). Других девушек обычно пороли розгами (иногда вымоченными в соленой воде), хлыстом или (иногда) плетьми – обычной и «девятихвосткой», а Ингу и Ларису – еще и кнутом (в том числе, и по грудям, включая соски). Во время порки девушки лежали на топчане – лицом вверх или вниз; кроме этого, Ингу и Ларису пороли стоя – привязанными за руки, ноги и волосы.

Если при порке других девушек экзекуторы внимательно следили за тем, чтобы не повредить кожу испытуемой, то при порке Инги и Ларисы наоборот, каждая порка заканчивалась разрывом кожи и появлением крови (для этого экзекуторам приходилось пороть с оттягом, а девушкам – жестко фиксировать тело, чтобы позволить инструменту разорвать кожу).

Других девушек интриговали слухи о подвале и «жестком» садомазохизме и некоторым из них (прежде всего, Ольге) частенько хотелось «расширить кругозор» боли и ощущений, спустившись в подвал. Но экзекуторы – Андрей и Дима – были категорически против этого, считая, что девушки еще не готовы к таким испытаниям (но однажды пообещали, что с течением времени могут постепенно позволить девушкам спуститься в подвал, по мере готовности каждой к следующему «кругу испытаний»).

Обычно во время порки девушка получала около ста ударов розгой (обычно использовалась только одна розга, причем довольно тонкая, для усиления боли), хлыстом или плетью, равномерно покрывавших все тело. После этого девушку либо отпускали, предварительно смазав кремом, который довольно быстро (в течение двух-трех дней) залечивал последствия экзекуции, либо (после небольшого отдыха), переворачивали на спину (обычно порка начиналась со спины) и давали еще сто ударов, уже по «обратной стороне» тела.

Сегодняшняя порка проходила как обычно, за тем отличием, что Вера впервые «попробовала крапивы». Ольгу и Веру пороли «во вторую смену», но они предпочли приехать одновременно с Ириной и Наташей, поровшимися в «первую смену» и все время порки своих подруг просидели в «предбаннике», держась за руки и прислушиваясь к крикам истязаемых девушек, предвкушая неизбежную и сильную боль и столь же неизбежное и сильное удовольствие (и даже наслаждение).

Девушки решили остаться в одежде, отложив неизбежное и приятное раздевание до перехода в «комнату порки» (подготовка к порке доставляло Ольге, Вере и остальным девушкам едва ли не большее удовольствие, чем сама порка, поэтому они стремились всячески продлить этот ритуал и сделать из него как можно более эффектное театральное представление как для экзекуторов, так и для испытуемых).

Кивнув и улыбнувшись двум своим подружкам (Лена и Татьяна решили приехать «к своему часу», т.е. к третьей смене), Ирина и Наташа, взявшись за руки и весело болтая, проследовали в комнату для порки, оставив подруг в предбаннике и не слишком плотно закрыв за собой дверь (чтобы подругам были хорошо слышны их крики).

Девушки начинали кричать с первых ударов; не столько по причине слабости духа (для того, чтобы подвергать свое тело постоянной и часто жестокой порке, нужно было иметь ой какую силу духа), сколько потому, что задержка криков не позволяла девушкам расслабляться во время порки (а, собственно, во многом ради этого девушки и поролись). Экзекуторов это не сильно беспокоило, поскольку во время порки они пользовались наушниками, снижавшими громкость криков до еле слышного шепота.

Полная блокада звука криков, хотя и была возможна, считалась небезопасной, так как экзекуторам нужна была возможность остановить порку в том случае, если возникнет серьезная угроза здоровью испытуемой (например, сердечный приступ). Хотя девушки отличались отменным здоровьем и постоянно наблюдались у опытного терапевта, которому было известно о том, что девушки подвергаются регулярной порке, предосторожность в данном вопросе еще никому не мешала.

К чести девушек, экзекуторов и врача нужно было отметить, что за те несколько месяцев, в течение которых девушки регулярно поролись, не произошло ни одного несчастного случая и ни у одной девушки не возникло серьезных проблем со здоровьем (даже у Инги с Ларисой, хотя им приходилось выдерживать куда более жестокие истязания, чем остальным девушкам).

Проследовав в комнату для порки и прикрыв за собой дверь в предбанник, Ирина и Наташа приступили к стриптизу. Девушки раздевались медленно, под музыку, струившуюся из на удивление качественной магнитолы Филипс, не торопясь расстегивая и снимая платья, лифчики, колготки, трусики.

Андрей и Дима с удовольствием наблюдали за раздевающимися девушками, предвкушая удовольствие от очередного сеанса порки. У девушек не было «штатных экзекуторов»; ребята пороли каждую девушку по очереди. Сегодня Андрей порол Ирину и Ольгу, а Дима - Наташу и Веру.

И Наташа, и Ирина отличались хорошими фигурками (как и остальные девушки), грудь у Наташи была чуть больше второго размера, а у Ирины – вообще почти четвертого (что позволяло получать большое удовольствие и ей, и экзекуторам во время порки груди). Наташа свою грудь пороть не позволяла, по крайней мере, пока (хотя в последнее время и подумывала об этом).

Разумеется, порка красивых девушек очень сильно возбуждала мужчин, поэтому по неписаному правилу сеанса порки по окончании сеанса девушка в благодарность за «оказанные услуги» доводили мужчин до оргазма оральными ласками (проще говоря, брали в рот). По тем же неписаным правилам, девушке полагалось не только принять в рот всю сперму после эякуляции экзекутора, но и проглотить эту сперму (что девушки, не без удовольствия, и делали).

Текстовая версия форума: Рассказы: Экзекуция

Отправлено: 18.07.2011 - время: 14:13

Всю следующую неделю Нина провела под впечатлением от прошедшего наказания. Следов на попе почти не было – все таки это была первая порка, и, как и обещала Ирина Алексеевна, она была не столь серьезной. Нина изо всех сил старалась выполнять обязанности горничной безупречно, однако, как и следовало ожидать, не обошлось без ошибок. Девушка, не привыкшая к такой жесткой дисциплине, не успевала вовремя выполнять распоряжения Ирины Алексеевны. Уборка такой непривычно большой квартиры тоже оказалась непростым делом – в блокноте появилось сразу несколько записей – небрежно вытертая пыль в кабинете, пятна на стеклянном столике в гостиной, грязный ковер в прихожей. Но основным проступком являлся поздний вечерний приход – несмотря на строгий наказ быть дома не позднее десяти вечера, Нина, засидевшись в кафе с подругой, приехала домой в половину двенадцатого. Ирина Алексеевна, вопреки ожиданиям, отреагировала вполне спокойно – просто напомнила Нине, чтобы она не забыла отметить факт опоздания в блокноте с проступками.

Нина понимала, что порка состоится, и с окончанием недели неотвратимость наказания все более тяготила ее, заставляя испытывать преждевременный стыд. Проснувшись в субботу утром, она была сама не своя, все время ожидая разговора о предстоящей порке. Когда терпеть эту неопределенность уже не оставалось сил, Ирина Алексеевна наконец-то позвала ее к себе, отчего Нина испытала чуть ли не облегчение.

- Итак, Нина, сегодня суббота, и ты знаешь, что тебя ждет наказание. Так?

- Знаю, - тихо ответила Нина.

- У меня для тебя три новости. Первая – ты будешь выпорота розгами. Вторая – наказание снова будет публичным – мы с тобой поедем в гости к моим хорошим знакомым. Они были так любезны, что по моей просьбе приготовили для тебя розги.

- Но почему? – Нина никак не рассчитывала, что ее и дальше будут продолжать пороть прилюдно. Она отдала бы что угодно, лишь бы не подвергаться такому стыдному наказанию, как в прошлый раз.

- Я уже объясняла тебе, почему. Потому что так порка лучше запомнится. Это для твоей же пользы. И третья новость – пороть тебя сегодня будет Сергей Александрович.

Первые две новости уже были способны вывести Нину из равновесия, а третья просто сразила наповал. Попа еще помнила порку тростью в исполнении Сергея, а как будет с розгами, Нине было даже подумать страшно. Ирина Алексеевна тем временем продолжала:

- Поедем прямо сейчас, так что раздевайся.

- Как раздеваться?

- До гола, конечно. Тебе что, надо повторять правила по нескольку раз? Девушка во время наказания должна быть голой – как минимум ниже пояса. Так что одеть можешь лишь вот это, – Ирина Алексеевна указала на приготовленную заранее одежду – белую легкую блузку и гетры до колена, доходящие до середины ступни и оставляющие открытыми пальцы ног. – Поторопись, гости уже собираются, будет нехорошо, если тебя будут ждать.

Пока Нина переодевалась, Ирина Алексеевна продолжала:

- Хозяева особняка, куда мы едем – супружеская пара, очень милые люди. Кроме того, будет еще человек десять, но ты не переживай – это все мои знакомые, и все они разделяют идею физического воздействия при воспитании, и всем им, несомненно, будет интересно понаблюдать, как тебя будут пороть. Я вижу, ты готова?

Нина тем временем сняла с себя всю одежду и одела предложенное Ириной Алексеевной. Блузка была миниатюрной, доходила до лобка спереди, не прикрывая его, и, как Нина не старалась ее натянуть пониже, прикрывала ягодицы лишь до середины. Из-за прозрачности материала явно были видны соски. Темные гетры дополняли пикантный вид девушки – открытые пальчики ног с темно-красным лаком на ногтях притягивали к себе взгляд. К тому же, с одной стороны, ногам было не так зябко на холодном полу, а с другой стороны, Нина все-таки была босиком, как и требовалось по условиям наказания. Ей было совершенно непонятно, как она в таком виде выйдет из квартиры и пойдет по улице. Ирина Алексеевна, как будто в ответ на мысли Нины, сказала:

- Если готова, пойдем. Машина стоит рядом с подъездом, идти недалеко. Возьми из шкафа ремень и трость – вдруг они тоже понадобятся, и не забудь блокнот. Иди вперед, я догоню.

Нина, сама не своя от стыда, вышла из квартиры. Сделав несколько шагов по лестнице, она услышала, как за ней захлопнулась дверь. Теперь оставалось только одно – ждать Ирину Алексеевну. Нина твердо решила остаться в подъезде, но вдруг услышала хлопок входной двери и голоса – кто-то вошел в подъезд и поднимался по лестнице. Растерявшись, Нина побежала на носочках вниз, проскочила мимо ошарашенной семейной пары и, провожаемая удивленными взглядами, оказалась на улице. Совершенно не представляя, что теперь делать, она подошла к машине Ирины Алексеевны и, не имея ключа, чтобы сесть и скрыться от посторонних глаз, встала рядом. Пока она бежала, блузка задралась почти до пояса, и теперь ее обнаженные ягодицы не могли не привлекать внимания редких прохожих. Проезжающий недалеко автомобиль резко затормозил, и водитель уставился широко открытыми глазами на Нину, держащую в руках трость и кожаный ремень. Назначение этих предметов в руках у голой ниже пояса девушки не вызывало сомнений даже у человека, не сталкивающегося с поркой ранее.

Наконец из подъезда вышла Ирина Алексеевна. Она не спеша, как будто не замечая, что полуголая девушка дожидается ее, сгорая от стыда, подошла к машине и сказала:

- Нина, ты забыла дома блокнот, где записаны все твои проступки за неделю. Сходи принеси его, - Ирина Алексеевна протянула Нине ключи от квартиры, - давай, бегом!

Желания ослушаться приказа у Нины даже не возникло и она побежала за блокнотом. Она не могла представить ни в какой фантазии, что будет бежать голая ниже пояса за неким блокнотом, чтобы потом поехать туда, где ее будут пороть по попе при совершенно незнакомых людях.

Выйдя из подъезда, она с облегчением увидела, что Ирина Алексеевна подъехала поближе и быстро юркнула в машину. Дорога оказалась довольно долгая, учитывая субботние пробки, и девушка постоянно ловила взгляды стоящих рядом автомобилистов, хотя они и не могли видеть, что она голая ниже пояса.

Наконец они въехали в коттеджный поселок и, проехав еще немного, припарковались. Выйдя из машины и оказавшись практически голой на улице, Нина снова испытала ряд неприятных впечатлений, но, подумав о том, что сейчас ее ждет встреча с людьми, при которых ее будут пороть, поняла, что просто идти голой по улице – ерунда по сравнению с этим. Подойдя ко входу, Ирина Алексеевна велела Нине ждать у крыльца, а сама поднялась и позвонила в звонок. Дверь приоткрылась, Ирина Алексеевна зашла внутрь, а Нина осталась на улице одна, держа в руках блокнот и орудия наказания. Она снова стала погружаться в пучину стыда, предвкушая сегодняшние события, но из задумчивости ее вывел появившийся из дома Сергей.

- Нина, здравствуйте! Искренне рад вас видеть, - он от души поприветствовал ее, подойдя и поцеловав ей руку, - вы сегодня очень хороши, выглядите сногсшибательно! – Сергея, любителя сказать комплимент, как видно совсем не смущало то, как Нина была одета. Взгляд его скользнул по аппетитным формам девушки вниз и остановился на ее ножках, вернее, ступнях и пальчиках с шикарным темно-красным педикюром.

- Ах, милая девушка, ваши ножки… я бы с радостью припал к ним, если бы мы с вами были, например, на свидании, - Нина никак не ожидала такого поворота событий, но была приятно удивлена, а Сергей тем временем продолжал: - но у нашей сегодняшней встречи несколько другое назначение – ваше наказание. Все уже собрались, ждем вас. Прошу вас, следуйте за мной.

Нина пошла вслед за Сергеем в дом, и, поднявшись на второй этаж, вошла в довольно большую комнату. Посередине стояла узкая скамья, Нина почему-то начала думать о том, что такие используются в тренажерных залах. На этой скамье ее и будут пороть – об этом свидетельствовало стоящее рядом пластиковое ведро, из которого торчали связанные в пучки прутья – розги. Вдоль стен стояли диван, пара кресел и несколько стульев, а в углу столик с фужерами, видимо с шампанским. Войдя, Нина опустила голову, стараясь не смотреть на присутствующих, но краем глаза все же заметила Ирину Алексеевну, сидящую на диване. Также она заметила, что большинство присутствующих были мужчины.

Сергей тем временем взял у нее из рук блокнот, ремень и трость и сказал, обращаясь ко всем:

- Итак, дамы и господа, знакомьтесь – это Нина, родственница Ирины Алексеевны. Девушка хорошая, но, как видите, даже хорошие девушки могут заслужить порку. Нина, сейчас ты наказана, познакомиться со всеми можешь после порки.

- Кое с кем эта девушка уже знакома, не так ли, Нина? – услышав этот голос, Нина просто не могла его не узнать. Сердце упало в пятки, а тело прошиб пот – это был голос ее бывшего директора, Ивана Сергеевича. Что он тут делает? Это подстроено или чудовищное совпадение? Вопросы один за другим вспыхивали в голове у бедной девушки, однако она нашла в себе силы поздороваться.

- Здравствуйте, Иван Сергеевич, - подняв глаза, Нина встретилась взглядом с пристальным, чуть насмешливым взглядом бывшего начальника и испытала очередной удар – рядом с ним сидела Ольга, секретарша или, как значилось на табличке у нее на рабочем столе – «помощник руководителя». Она смерила Нину презрительным взглядом и тоже поздоровалась:

- Добрый день, Ниночка.

- Привет, Оля.

- Послушайте, Нина, - вмешался директор, - вы ведь сюда приехали, чтобы вас выпороли. Вы ведь наказаны, ведь так? Оставьте этот фамильярный тон и поздоровайтесь с Ольгой как положено.

- Простите пожалуйста, здравствуйте, Ольга Николаевна, - Нина, как и большинство ее сотрудников, не очень любила высокомерную красавицу Ольгу, и такое обращение к ней далось нелегко, особенно если учесть, что Ольга была младше Нины.

- Сергей Александрович, сегодня Нину наказываете вы, поэтому вам решать – раздеть ее или пороть в таком виде. И давайте приступать к наказанию, - обратилась к Сергею Ирина Алексеевна, - передаю виновницу в ваше полное распоряжение.

- Я бы мог вас выпороть и так как есть – вы же практически голая, но не могу удержаться от искушения еще раз взглянуть на ваши чудесные соски, Нина, - сказал Сергей, - раздевайтесь полностью. Хотя оставьте гетры – они дополняют ваш прекрасный образ, и совсем не мешают наказанию, - Сергей снова задержал взгляд на нининых ступнях и пальчиках. – Прекрасно, теперь будьте добры, встаньте на колени. Сейчас вы во всеуслышание зачитаете свои проступки, а мы совместно с Ириной Алексеевной решим, сколько ударов по попе вы заслужили. Прошу обратить внимание ну прелестные соски этой милой девушки, - обратился Сергей к присутствующим, - сейчас они особо не выделяются, но в прошлый раз они были гораздо больше, - с этими словами Сергей несколько раз коснулся кончиком трости нининых сосков, отчего они, к стыду Нины, начали на глазах наливаться и увеличиваться в размерах.

- Нина, это безобразие – вы наказаны и не должны испытывать сексуального возбуждения. Я попрошу Сергея Александровича добавить вам ударов, - отметила Ирина Алексеевна.

- Прошу вас, не беспокойтесь. Это не от возбуждения, а от стыда, - ответил Сергей, - я больше чем уверен, что между ног у нашей виновницы сухо. Нина, не будете ли вы так добры, наклонитесь и раздвиньте руками ягодицы. Пошире, Нина, и прогнитесь посильнее… Ну вот, дырочка сухая, как я и говорил, - Нина почувствовала, как Сергей провел кончиком трости между ягодиц, по дырочке ануса, затем слегка потрепал губы ее вагины, - Ну что, приступим? Читайте, Нина.

Нина снова встала на колени, взяла блокнот и начала читать:

- Понедельник. Неаккуратно вытерла пыль с мебели. Подала чай с опозданием. Вторник. Не успела подойти к телефону. Подала чай с опозданием. Некачественно помыла посуду, - читая, Нина невольно думала о том, что за этими сухими формулировками стоят вполне реальные и ощутимые удары розгами по ее голой попе. Наконец, закончив озвучивать список, она замолчала, ожидая, что будет дальше. Первым заговорил Иван Сергеевич:

- Скажите, Ирина Алексеевна, у вас предусмотрено определенное наказание за каждое нарушение?

- Нет, Иван Сергеевич, я еще не успела составить такой список.

- Знаете, могу вам в этом посодействовать. Нина, пока вас не начали пороть, хорошая новость – те самые два миллиона, которые по вашей ошибке ушли на арестованный расчетный счет, мы сумели вернуть. В принципе, ваше увольнение можно аннулировать. Если вы готовы, в понедельник можете снова приступать к работе. Но, естественно, за вашу ошибку придется вас выпороть – для вашего же блага, разумеется. Мы займемся этим попозже, когда пройдут следы от сегодняшнего наказания. А вы, Ольга, в понедельник начнете разрабатывать так называемый прейскурант для Нины – сколько ударов и чем она получит в случае определенных должностных нарушений. Нина, вы будете принимать участие в разработке, в понедельник по первому требованию явитесь к Ольге и приступите. Все ясно?

Нина ответила утвердительно, хотя в голове у нее не укладывалась, как она будет сама для себя придумывать наказание например за опоздание, да еще вместе с Ольгой. Нина не сомневалась, что по коллективу поползут слухи – держать язык за зубами явно не входило в список достоинств Ольги. Но зато она перестала быть безработной и могла уехать от Ирины Алексеевны, правда порка ждала ее теперь на работе. Нина отогнала от себя подобные мысли, сконцентрировавшись на предстоящем наказании.

- Сергей Александрович, пока мы не располагаем таким документом, но назначить Нине наказание все таки нужно. Я думаю, тридцать хороших ударов довольно. Что скажете? – спросила Ирина Алексеевна.

- Пятьдесят ударов, Ирина Алексеевна. Два подхода по двадцать пять, - ответил Сергей, а Нину при этих словах будто опустили в холодную воду. Она была уверена, что не выдержит столько.

- Но, Сергей Александрович, - начала было она, но тот прервал ее, не дав договорить:

- Нина, не переживайте, я знаю, что говорю. И я ведь предупреждал вас – называйте меня просто Сергей. Прошу вас, пройдите к лавке.

Нина подошла к лавке и легла на нее, а затем Сергей разместил девушку так, как это требовалось для порки – попа на самом краю, колени на полу, руками упереться в пол. Сергей уделил внимание и грудям девушки – подвинул их так, чтобы они свободно свисали по обеим сторонам лавки. Соски Нины снова, как и в прошлый раз, набухли и потвердели и Сергей не удержался от искушения и пощипал их пальцами, отчего они стали еще больше.

- Нина, вы хорошо сделали, что захватили с собой ремень – он нам пригодится, - заметил Сергей, подкладывая Нине под бедра свернутый в тугой рулон плед. Затем он пропустил ремень под скамейкой и застегнул пряжку на пояснице девушки, притянув ее к скамье. Движения ее оказались скованы, а попа поднялась вверх, открыв взглядам зрителей пухлые губки нининой вагины и розовую щелочку между ними.

- Вообще-то привязывать вас не следовало бы, поскольку наказываемая девушка должна сама удерживать свое тело в необходимой при порке позе, но поскольку розгами вас еще не пороли, подстраховаться не помешает. Ну что, вы готовы?

-Тогда начнем. Удары будете считать вслух – громко и отчетливо, - Сергей взял из ведра пучок розог и принялся взмахивать им в воздухе, чтобы стряхнуть с них воду. Капельки попали на спину девушки, отчего ее кожа покрылась мурашками. Наконец Сергей приложил прохладный влажный пучок розог к ягодицам Нины, прицелился и, взмахнув, вытянул бедную девушку розгами поперек попы. Раздался неприятный свист, затем тело пронзила резкая, как будто обжигающая боль, перешедшая затем в мучительное жжение, терпеть которое почти не было сил.

- Один, - Нина все же нашла в себе силы громко и четко сосчитать.

- Отлично, милая барышня, получайте еще, - снова свист и резкий ожог.

- Два, - Нина совершенно не представляла себе, как ей удастся вытерпеть еще сорок восемь ударов – это казалось невозможным.

- Хорошо, продолжаем, - спокойный голос Сергея резко контрастировал с болью, которую он причинял наказываемой девушке.

- Три, - голос у Нины дрогнул, она поняла, что слез ей не сдержать.

- Замечательно, вот вам еще.

После пятого удара Нина уже не сдерживала слез, постоянно всхлипывая. Но вместе с резкой болью девушка, к своему ужасу, вдруг поняла, что возбуждена, и возбуждение росло с каждым ударом. Началось это еще до порки, когда Сергей заставил ее показывать всем, что между ног у нее сухо – вместе со стыдом она почувствовала теплую волну внизу живота. Теперь ее возбуждало практически все – и звук собственного голоса, считающего удары, и стыдная поза, и собственные торчащие твердые соски, а особенно – осознание того, что ее, взрослую девушку, подвергают публичной порке. К тому же она понимала, что если ее еще раз проверят и заставят раздвигать половые губки, оттуда потечет – стыднее этого даже представить себе было нечего.

Боль от ударов розог по попе становилась невыносимой, Нина дергалась после каждого удара, но ремень, которым она была пристегнута к лавке, ограничивал движения девушки. Слезы лились из глаз уже не переставая, и, считая удары, она уже не сдерживала рыданий.

- Ай! Девятнадцать! Больно, не могу!

- Конечно больно, так и должно быть, Нина, когда тебя порят розгами, - резкий свист и снова пронзительная боль.

- Ооооо, двадцать! Прошу вас, довольно!

- Мы сделаем перерыв после двадцати пяти ударов. Терпите, Нина, в прошлый раз вы держались лучше, - Сергей взмахнул розгами и бедную попу девушки вновь обожгло резкой болью.

- Ооой, двадцать один! - Нина уже не выговаривала, а выкрикивала количество ударов. Тем временем возбуждение все нарастало, и с каждым ударом лишь усиливалось. Нина чувствовала, как набухли ее губки, а внутри скопилась жидкость, она могла бы кончить даже от простого прикосновения к своей дырочке. Груди девушки, свисающие по сторонам лавки, вздрагивали от каждого удара, а ее соски так набухли и затвердели, что стали как каменные.

Наконец, двадцать пятый удар был отсчитан и Сергей наконец расстегнул пряжку на пояснице девушки. Она поднялась и встала на колени.

- Вы сказали про прошлый раз, - обратилась Ольга к Сергею, - расскажите, пожалуйста, как ее наказывали, мне интересно.

Нина, стоя на коленях, была вся красная от стыда. Неужели Сергей будет рассказывать Ольге, как ее пороли, да еще с подробностями? Но все оказалось еще ужаснее, чем она ожидала.

- Ну, пока у нас перерыв, Нина сама вам все расскажет. Нина, будь добра, встань и подойди к лавке. Садись, попой к зрителям, - следуя указаниям Сергея, девушка подошла к лавке и села на нее поперек, свесив попу, затем нагнулась и взялась руками за ступни. Ее красные, исполосованные розгами ягодицы оказались выставлены на всеобщее обозрение.

- Начинайте, милая девушка, всем будет интересно послушать, - приказал Сергей.

- С чего начинать? - спросила Нина дрожащим голосом.

- С самого начала, конечно. Давайте, не заставляйте нас ждать.

- Перед поркой я разделась догола. Затем Ирина Алексеевна пригласила Сергея и Аркадия Петровича и приступила к моему наказанию. Сначала я получила пять ударов ремнем наклонившись над стулом, затем десять ударов ремнем наклонившись и достав руками пальцы ног, пятнадцать ударов ремнем на столе на четвереньках и пятнадцать ударов тростью наклонившись над стулом, - в принципе, Нина могла бы ограничиться этим рассказом, но всеобъемлющий стыд, сопровождающийся невероятным возбуждением, заставил девушку продолжать. Она получала некое извращенное наслаждение, рассказывая во всеуслышание о собственном унизительном наказании, хотя и не могла признаться даже сама себе, что испытывает удовольствие.

- Да, и еще. Пока Ирина Алексеевна и Сергей меня пороли, Аркадий Петрович вырезал из корня имбиря пробку, которую после порки ввел мне в попу, - возбуждение нарастало, как снежный ком, и Нина уже не могла остановиться, - я стояла на столе на четвереньках, прогнувшись и высоко подняв попу, на пояснице у меня лежал ремень, а пальцами ног я удерживала трость, которой меня пороли. Я простояла в этой позе с пробкой в попе минут двадцать.

Нина, уже почти себя не контролируя, почувствовала, как ее половые губки набухли и приоткрылись, и, посмотрев себе между ног, увидела, как между ними выступила давно сдерживаемая влага и длинная вязкая капля потянулась и повисла, едва не достав пола. Естественно, это не могло остаться незамеченным, и то, чего она боялась больше всего, все же случилось.

- Нина, - в полной тишине прозвучал голос Сергея, - ты ведешь себя неприемлемо. Наказание должно способствовать твоему воспитанию, а ты, кажется, думаешь о совсем других вещах, - Сергей подошел к Нине, - видимо, перерыв затянулся, - с этими словами он протянул руку и сделал то, чего Нина и боялась, и страстно желала – дотронулся рукой до возбужденной, истекающей влагой вагины девушки. Этого оказалось достаточно – Нина кончила, тихо ахнув, и на руку Сергея извергся целый водопад девичьей смазки.

- Ааааах, простите меня, пожалуйста, - еле слышно проговорила девушка.

- Нина, иди ложись на скамью – ты явно нуждаешься в продолжении порки, - тихо произнес Сергей, - привязывать ремнем я тебя больше не буду, но если будешь дергаться – получишь дополнительно.

Испытав оргазм на глазах у всех, вся мокрая, Нина легла на скамью и прогнулась, высоко подняв попу. Сергей взял новый пучок розог, взмахнул несколько раз, и вытянул девушку поперек ягодиц.

- Двадцать шесть!

Снова свист розог, и боль:

- Двадцать семь!

После перерыва Сергей зашел с другой стороны, и теперь больше доставалось не правой, а левой стороне попы.

- Двадцать восемь! – Нина считала громко и отчетливо. У нее открылось второе дыхание, она уже понимала, что вытерпеть пятьдесят ударов ей под силу, и к тому же наряду со стыдом она чувствовала некую вину оттого, что посмела кончить во время наказания. Попа вся горела огнем, резкая боль охватывала сознание, но девушка понимала, что заслужила такое отношение, и если понадобится, снова ляжет под розги. После собственного оргазма боль понемногу уступала место смирению. Сергей тем временем, совершенно не жалея бедную попу Нины, от всей души вытягивал ее розгами. Ближе к концу порки боль снова начала становиться невыносимой, по лицу девушки ручьем текли слезы, а, считая удары, она не сдерживала рыданий.

Перед последним, пятидесятым ударом, Сергей долго примерялся и наконец, ударил, да так, что бедная Нина едва не лишилась чувств. Удар розги прошелся на то место, где ягодицы переходят в бедра и кожа наиболее чувствительная. Нина, вся мокрая от пота, лежала на скамье и все никак не могла отдышаться. Сергей, внимательно рассматривая исполосованную попу девушки, наконец произнес:

- Нина, порка закончена. Держались вы неплохо, молодец. Не волнуйтесь, крови нет – кожа не полопалась, а следы конечно будут, но через недельку пройдут.

- Да, Нина, теперь я вижу, какие дисциплинарные взыскания к вам применять на работе, - отметил Иван Сергеевич.

- Одежда и обувь вам сегодня ни к чему – вы наказаны, - продолжал Сергей, - возьмите салфетку, вытрите наконец между ног – неудобно же. Можете остаться в гетрах, а можете их снять – как вам угодно.

- Я понимаю, что наказана, - ответила Нина, вытирая салфеткой промежность, - а наказанная девушка должна быть полностью голой и босиком. Если можно, я сниму гетры и останусь сегодня голой.

- Правильный подход, Нина. Раздевайся, и можешь быть свободна.

- Кстати, Сергей, а где вы нарезали розог? – поинтересовался Иван Сергеевич, - я бы хотел заготовить их впрок для этой барышни, вернее, для ее попы.

- Здесь где-то метрах в пятистах протекает ручеек, и там растет довольно много ивовых кустов – так что рекомендую. Могу дать совет – возьмите с собой Нину, пусть помогает вам – ведь пороть розгами в итоге будут ее.

- Хорошая мысль! Нина, ты слышала? Пойдем! – и Нина, обнаженная, с красной выпоротой попой, последовала следом за Иваном Сергеевичем – заготавливать розги для собственной порки. А в том, что она состоится, не было никаких сомнений.

Это сообщение отредактировал defloratsia - 26.04.2014 - время: 19:10

Рассказ №8414

Dата опубликования: Среда, 30/05/2007

Прочитано раз: 12886 (за неделю: 0)

Рейтинг: 68% (за неделю: 0%)

Цитата: "По воскресеньем его всегда пороли, но он никогда не знал, когда именно это случиться и насколько сильно его будут пороть, если только в списке проступков не накапливалось слишком много записей, как на этой неделе, например. "

Мне всегда хотелось построить себе дом по индивидуальному проекту. И в этом доме должна быть комната для порки с примыкающей к ней небольшой ванной комнатой, отделанной светлым мрамором. Темные деревянные панели покроют стены, на которых развешаны пэддлы, трости и хлысты. В старинном комоде дильдо, смазки и ременные крепления для страпона. Там будет стоять скамья для порки, к которой будут привязывать непослушных "мальчиков" и "девочек" для "наказания". Там же будет стоять и кровать, на которой виновных будут пороть и насиловать, безо всякой уже фиксации, кроме авторитета наказующего. Стены комнаты будут отражать от себя эхом шлепки инструментов по обнаженным ягодицам, крики боли, стоны наслажденья и много любви.

К тому времени, когда Джон вошел в комнату для порки, Лиза уже подготовила скамью. Она выдвинула ее на середину комнаты, рядом с маленьким столиком, к которому были прислонены ротанговая и черная синтетическая трости. Джон всегда считал черную трость "тростью для наказаний". Боли от нее было намного больше, чем от ратанговой, и Лиза использовала ее только для настоящих наказаний. На столике лежали tawse и школьный paddle. Рядом с paddle лежали черный страпон и тюбик смазки.

Он лег на скамью, поставив колени в упоры. Скамья была низка и наклонена таким образом, чтобы его попа была в самой высокой точке примерно на уровне пояса. Джон был обнажен, его попа горела от порки, которую Лиза только что ему устроила.

Было воскресенье, день его еженедельной порки. Иногда она порола его долго и чувственно, но сейчас. Джон знал, что Лиза собирается его действительно наказать. Когда утром Джон вышел из душа, она уже ждала его, сидя на краю кровати с линейкой в руке, одетая в топ с глубоким вырезом и короткую юбку.

"Ты замечательно выглядишь", произнесла Лиза, любуясь обнаженным телом мужа. "Будь добр, подойди сюда и ложись ко мне на колени". Он подошел к ней с права и лег, его член на ее правом бедре. Лиза погладила попу мужа, провела пальчиками между ягодиц, до основания члена.

"Я уже и забыла, каким ты был негодником на этой неделе", сказала она, хлестнув его линейкой по заднице, "но так как сегодня твоя еженедельная порка, я заглянула в список проступков" - она вновь хлестнула его линейкой по попе.

По воскресеньем его всегда пороли, но он никогда не знал, когда именно это случиться и насколько сильно его будут пороть, если только в списке проступков не накапливалось слишком много записей, как на этой неделе, например.

"Ты вел себя просто отвратительно! Помню, я еще в среду собиралась тебя выдрать, помниться, я даже велела тебе напомнить мне об этом! А еще ведь и вчерашнее: " вздохнула она. "Думаю, милый, тебе предстоит долгая и суровая порка. Я тебя сейчас отшлепаю, чтобы ты мог хорошенько сосредоточиться на мысли о том, какая порка ждет тебя позже".

С этими словами Лиза начала пороть его, стегая по его заднице тонкой линейкой до тех пор, пока его попа не стала пунцовой.

Как она и хотела, он не мог не думать о предстоящем наказании. Он думал о том, сколько ударов она ему нанесет и насколько больнее будет предстоящая порка, нежели та, которую он получил от нее утром. Наконец в 2 часа она сказала: "Милый, ты не мог бы подняться наверх, раздеться до трусов и принести мне линейку?"

"Да Мэм!" - ответил он.

Когда он вернулся, она сидела на кушетке, на ней были только шелковые трусики. Он подошел к ней справа и подал линейку. Она погладила его попку, ощущая ее округлось через гладкую поверхность его трусов.

"Ну раз на тебе такие очаровательные трусики, я позволю тебе остаться в них, во всяком случае первые двадцать ударов. Давай, ложись!"

Он лег к ней на колени, его член напрягся под шелковой тканью. Лиза начала пороть его по попе. Было больно, хотя ткань трусов немного смягчала удар. Она всыпала ему двадцать ударов поверх трусов. Потом он почувствовал, как она стягивает их с него. Джон выпятил попу, чтобы она могла спустить их до середины бедра.

Она немного погладила его попу и возобновила порку. Теперь боль стала сильнее. Некоторые удары заставляли его вскрикивать. После еще двадцати ударов Лиза сделала паузу, поглаживая его попу. Она решила, что его попка уже хорошенько подрумянилась, но пока еще не до нужного состояния. Еще через двадцать ударов его попа стала уже насыщенного красного цвета.

"Сегодня я тебя наказываю, милый, и надо, чтобы твоя попка стала действительно красной. Как насчет еще десятка, но уже по-настоящему сильных?"

Зная, что это риторический вопрос, Джон покорно ответил: "Да, мэм".

Его попа была уже сильно истерзана, но, как Лиза и обещала, она порола со всей силы, поднимая линейку над головой и с силой обрушивая ее на его ягодицы. Теперь уже каждый удар исторгал из него крики боли. После того, как назначенные десять ударов были им получены, Лиза разрешила Джону встать.

"Ступай наверх в комнату для наказаний. К тому времени, когда я туда приду, ты уже должен будешь лежать на скамье готовый к порке".

И вот он лежит на скамье, размышляя о тростях, tawse и paddle и страстно желая, чтобы список его проступков был покороче. Прошло десять минут, прежде чем вошла Лиза, на этот раз в трусиках - стрингах и кружевном бюстгалтере.

"Ну, ты подумал о своем поведении, милый?"

"Да, мэм! Простите, что я был таким плохим мальчиком! Я буду хорошим!"

"Так говорят все негодные мальчишки, когда мама собирается пороть их тростью!" - сказала она, поглаживая его задницу.

Взяв ротанговую трость, она, дабы напугать его, несколько раз рассекла ей воздух, прежде чем постучать кончиком по его заду.

"Ты готов получить оставшуюся часть наказания, милый?"

"Да, мэм!" произнес он единственный приемлемый сейчас ответ.

В два приема она дала ему шестьдесят ударов ротанговой тростью, двадцать сильных по попе и десять по бедрам. В промежутке Лиза поглаживала его, пока он пытался отдышаться.

И вот она взяла черную "трость для наказаний". Когда она слегка похлопала его ей по попе, он с трудом удержался от того, чтобы не сжать ягодицы. Он терпеть не мог это ожидание первого жгучего удара!

Лиза дала ему восемнадцать ударов под аккомпанемент его воплей. Когда Джон отдышался, она объявила, что осталось "шесть лучших", которые будут нанесены в полную силу. Порола она теперь не спеша, действительно очень сильно, заставив его разрыдаться.

Вся его задница была темно-красной и покрыта рубцами. Она погладила его попу, такую горячую и, она это прекрасно знала, истерзанную.

Потом взяла tawse. К тому времени, когда она закончила хлестать его по заду и бедрам, он уже плакал навзрыд. Закончилась порка двадцатью сильными ударами paddle по попе.

"Раздвинь ягодицы" - приказала она. Он руками раздвинул попку, наказанный мальчишка с залитым слезами лицом, полностью покорный ее воле, и выставил попу, готовый принять последнюю часть своего наказания.

Она любила смотреть на него такого, с выставленной покорной ее воле попой, ожидающего, когда его трахнут. Она неспеша надела страпон, выровняла его и намазала смазкой. Дильдо торчал как большой эрегированный силиконовый член. Джон не сопротивлялся когда она вогнала в него этот член, сначала медленно, но с каждым толчком все быстрее и жестче, насилуя его своим силиконовым фаллосом"